Это интервью порядком устаревшее и не такое полное, как я бы хотел. Оно было сделано в Ванкувере несколько лет назад, но по какой-то причине нам никогда не выпадало возможности в полном смысле покончить с ним. С тех пор Verse выпустили «Aggression» и распались. Шон переехал из Провиденс в Нью-Йорк. Мы как-то потеряли связь, хотя аж за месяц или около того до сдачи в печать, был какой-то левый разговор о том, чтобы все-таки довести это до конца. Несмотря на то, что я не совсем доволен тем, насколько глубоким получилось интервью, есть определенные места, которые мне правда нравятся, и я бы расстроился, если бы они были утрачены навсегда.
Одна из больших предъяв к Verse, о которой я слышу — о том, что тексты затрагивают предметы перемен или революции, но что не называется ничего конкретного, чтобы направить эти идеи. Почему в ваших текстах не называются более конкретные темы вместо того, чтобы просто делать общие заявления?
В случае с «Rebuild» он был полностью оставлен для свободной интерпретации и я не критиковал прямо чего-то конкретного, будь это корпорация или что угодно, я просто типа оставил его открытым для всех. Это могло быть о политической или личностной революции или о чем угодно, но на новом альбоме это однозначно более направлено на корпоративные штуки, наше нынешнее правительство и на массу других вещей. Поначалу я не хотел сразу набрасываться на людей, понимаешь о чем я? Это могло также прозвучать как стремный способ заговорить о вещах, но, на мой взгляд, я подумал, что будет лучше сделать запись и оставить ее открытой для интерпретации, чтобы таким образом, возможно, больше ребят ее послушало. Тогда со вторым альбомом я мог бы направить послание в сторону определенных вопросов и проблем. Я думал, может так больше людей послушает, потому что они уже слышали группу, так что она дошла бы до большего числа людей.
Так ты видишь релизы как некого рода шаги?
Да.
Так а куда эти шаги ведут?
Я напишу о чем угодно и я достаточно левацкий парень, так что это вещи, которые происходят в мире, такие как угнетение, большой бизнес, захватывающий все, корпорации, эксплуатирующие людей ради денег, правительства, убивающие людей, СМИ, искажающие все донельзя... Вот о чем, по большому счету, новый альбом «From Anger and Rage».
Ты там коснулся корпораций немного и вот что-то об этом на новом альбоме. Так в чем у тебя проблема с корпорациями или может с бизнесом в целом?
У меня нет проблем с бизнесом, если ты хочешь начать бизнес, но существует момент, с которого ты начинаешь эксплуатировать людей. Я не согласен с капитализмом, но если люди могут быть ответственными и заботиться об окружающей среде, о людях, животных, хорошо относиться к природе и просто быть честными, это было бы круто, просто это не тот мир, в котором мы живем. Люди живут в худших из возможных условий в таких местах, как Южная и Центральная Америка и они умирают и страдают, но они вообще ничего не зарабатывают. Как я это вижу, я рос реально бедным, очень бедным. Я рос на пособие, иногда я был бездомным, я жил в групповых домах, я жил с приемными семьями, я оказывался в тюрьме, потому что моя мать не могла обо мне позаботиться, из-за урезанного пособия или еще почему, это было чисто суровое взросление. Когда я становился старше, я стал задаваться вопросами «Почему так?» и «Почему у столь немногих вся власть и деньги, когда остальные голодают?» По отцовской линии у моей семьи вообще ничего не было. У нас не было средств на жизнь или еду, так что это как бы привело меня к нынешним убеждениям.
Ты вообще не против говорить о приемных семьях и групповых домах?
Ага. На самом деле, новый альбом по большому счету о моей личной жизни и о том, как я пришел к этим взглядам. То, что я рос в бедности, проходя через кучу безумного гавна, как раз типа отразилось на этом альбоме, больше, чем раньше когда-то. У нас с мамой сейчас все спокойно, но я боюсь, как бы она не услышала этот альбом хоть сколько-то, потому что я не хочу ее как-то шокировать, врубаешься? Я прошел через всякий ужас с ней и со своим окружением когда рос, и меня это офигенно испортило.
Насчет замечаний о бизнесе на новом альбоме — ты также немного касаешься маркетинга. Ты думаешь, ты восприимчив к этому и супер-осведомлен, потому что для тебя это, вероятно, больше заметно, чем для других людей?
То, что меня реально выбешивает в Соединенных Штатах — как армейские вербовщики следят за парнями в плохих кварталах и бедных районах. Все эти богатые люди наживаются на бедных, которые уходят на войну, кроме того, это бредовая война. Кампании по набору рекрутов — то, что меня точно так же вымораживает, потому что ты видишь это повсюду в Штатах и куда ни посмотришь — повсюду вербовщики идут в школы или устанавливают палатки в людных частях города или еще где, чтобы тебя обмануть.
Бывает ли, что какой-то твой комплекс был вызван чем-то, что ты увидел?
То есть?
Взять, например, рекламу и маркетинг: было ли так, что ты видел что-то в рекламе и это врезалось тебе на более личном уровне и из-за этого момента ты стал более сознательным насчет рекламы в целом и насчет того, как она влияет на людей?
В плане внешнего вида?
Да в плане чего угодно.
Я думаю, таково большинство реклам; они сделаны определенным образом, чтобы люди чувствовали, что они «недостаточно хороши», так что им нужно купить некий продукт, чтобы быть «лучше». Я хочу сказать, это и есть реклама, тебе нужно втянуться в это и потреблять, чтобы держаться нормы и того, что все остальные делают, чтобы ты мог достичь этой красоты или нужной внешности, всеми желанной или считающейся «привлекательной», ну знаешь?
Я читал в интервью, в котором ты говорил о становлении «революционно мыслящей личности» и мне было интересно, не мог бы ты объяснить это понятие. Что это такое или что делает личность революционно мыслящей?
По большому счету, это всего лишь значит иметь картину мира и не быть запертым в ящике. Что меня вдохновило, это множество групп, писателей и просто что я много узнавал, читая книги Мумиа, Зинна и Хомски, это дало мне большее представление о том, что происходит в мире. Я думаю, это очень важный первый шаг. Еще я думаю, если бы я не вырос таким образом, а рос каким-нибудь богатым чуваком и мне не приходилось бы волноваться о вещах, это могло бы быть по-другому. Я сомневаюсь, что спрашивал бы себя «Слушайте, почему у меня есть все эти деньги, а у того парня на соседней улице нет ничего?» Я бы, наверно, никогда не задумался о таких вещах, врубаешься?
Так вот теперь ты просветился, что ты собираешься делать с тем, что ты узнал?
Ну, у каждого есть своя форма протеста или выражения, так что для меня это будет музыка, так я доношу вещи до людей. Даже когда я просто рекомендую книги или когда мне их рекомендуют, это важно, потому что это необходимо, чтобы сохранить разум непредвзятым и знать, что происходит.
Ты видишь стрейт эдж частью этой революции?
Вот это сложный вопрос. Я думаю, это личный выбор и конечно я не собираюсь осуждать человека, который курит косяк или пьет пиво, потому что это его выбор. В общей перспективе, я не вижу, чтобы это кому-то вредило, в зависимости от того, на каком уровне они это делают, до тех пор, пока они не разрушительны к самим себе и не представляют очевидной проблемы. Если люди могут контролировать это, то все нормально, ну знаешь? Я такой человек, который не может это контролировать и у которого были проблемы с наркотиками, когда я рос, так что я не могу так жить.
Почему я спрашиваю — потому что ты коснулся потребительства, рекламы и схожих тем. То, что я вижу отчетливо это что наркотики и алкоголь связаны с такими вещами, как потребительство, проблемы окружающей среды, навязанные половые роли или поддержка крупных корпораций, которые имеют место при поддержке этих индустрий.
Разумеется, я считаю, что если ты пытаешься противостоять чему-то, то на самом деле важно не быть обгашенным и чтобы ум был ясным, чтобы у тебя было лучшее понимание штук.
Я читал, что ты бросил школу, но ты производишь впечатление человека, который пытается заниматься самообразованием. Мне было интересно, почему ты не продолжил обучение более традиционными способами?
Когда я рос, мой отец совершил самоубийство, когда мне было семь лет и я переезжал каждый год или два, так что заводить друзей и включаться в процесс стало реально тяжело. Потом после этого еще больше всего произошло с отчимами, групповыми домами, приемными семьями, проживанием с разными членами семьи и всяким таким. Постоянные переезды, это ведет к кочевому образу жизни с семилетнего возраста по сегодняшний день, из-за того, что я всегда куда-то переезжал. Меня просто достало менять школы и то, что нужно заводить новых друзей и делать одно и то же каждый раз. После безумного дерьма, которое стало происходить в моей жизни, это было в общем-то выживание для меня. Родственники и друзья умирали, употребляли тяжелые наркотики и героин, будучи очень жестокими ко мне и членам семьи или мамин хахаль, избивающий ее на моих глазах и бьющий меня. Так что было много разных причин, чтобы я дошел до такого состояния, когда я сказал «Я больше не могу ходить в школу». Общеобразовательный диплом сразу забрал.
В одном интервью (Final Word № 4) ты сказал пару слов о расизме и как ты хотел «провести черту четко как никогда» для себя и для Verse как группы. Это не поднималось в ваших текстах совсем, так что я надеялся, ты мог бы это пояснить.
Во время того интервью, в районе Род-Айленда были вайтпауэр-ребята, которые назывались Hated Skins или как-то так. Они приезжали из Флориды летом, работали на рыбацких лодках на юге Род-Айленда и периодически приходили на шоу. Это были настоящие нацисты, на шоу они зиговали и все такое. Это было где-то два года назад и я их иногда вижу, но они давно не приходили на шоу. Они мутили кучу дерьма и это было в то же время, когда мы сделали то интервью с Паули. Плюс, ты слышишь, как куча бостонских ребят сбрасывают Н-бомбу, как будто это ерунда, понимаешь? Это богатые белые ребята, которые говорят «ниггер то, ниггер се» и это так убого, это не их слово. Я считаю, что это граничит с расизмом, понимаешь? Ты слышишь это в шутках и... ну, я не буду их повторять. Просто через какое-то время становится дико, когда сидишь на шоу, особенно на северо-востоке, где только один или двое ребят другого цвета придут на шоу раз в несколько месяцев, а все остальные — белые ребята зажиточного или высшего класса. Для них сидеть на шоу, в своем круге и отмачивать шутки, касающиеся расы — это расизм, это не шутка. Взять некоторых из ребят, с которыми я рос в этих плохих кварталах, поставить рядом с ребятами на хардкор-шоу и я тебе гарантирую, никто не произнесет сраного слова.
То, о чем ты говоришь по поводу расизма и о том, как это порой спокойно воспринимают, очень соотносится с тем, что я наблюдаю насчет гомофобии. Мы слышим, как ребята используют такие слова, как «гей» или «педик» в качестве оскорбления (в оригинале, соответственно, «gay» и «fag». — Кеф) на повседневном уровне и даже не задумываются над этим.
Да, именно! Я думаю, это такая же проблема. У меня достаточно друзей-геев, которые используют эти слова, но это другое, это в шутку. Когда люди начинают употреблять эти слова и постоянно ими разбрасываются, это становится оскорбительным. Да, гомофобия это несомненная проблема, это огромная проблема в хардкоре и это настолько очевидно. Ты идешь на любое хардкор-шоу и мимоходом слышишь слово типа «пидор» («faggot». — Кеф). На северо-востоке это то, что все говорят друг другу в унизительном смысле или как матерное слово. Да, это проблема.
Комментариев нет:
Отправить комментарий