Ian MacKaye в Burning Fight

«Слово „хардкор“ очень неясное. Я не думаю, что оно имеет единственное определение. Иногда оно может быть вызывающим разногласия термином, иногда оно может быть очень лестным. Говоря исторически, в 1979 и 1980 годах, когда я впервые познакомился с панк-роком, было два основных определения: были „нью вейв“ люди и панк-рок люди. Мы, само собой, не хотели считаться нью вейв, потому что это означало все эти тусовочные вещи. Но проблема насчет слова панк-рок, хоть это и было нечто, с чем мы были связаны, в то время из-за того, как СМИ обошлись с Sex Pistols, слово приобрело популярность как этот нигилистский и сильно ориентированный на моду, саморазрушительный образ а-ля Сид Вишез. Мы совсем не представляли себя такими. Это забавно, потому что вы можете видеть стереотипы такого рода, которые полностью изжили себя. Потом как-то я смотрел на этот новый, глянцевый „панк-рок“ журнал и у людей в журнале был определенный стиль; это было, как если бы кто-то указал журналу People тогда в семидесятых провозгласить „Это — панк“ и это стало наглядным шаблоном для людей. Итак, мы не хотели быть нью вейв и мы рубились по панку, но не хотели зваться „панк-роком“. Мы выбрали термин хардкор-панк. Нашей идеей было то, что мы были детьми и мы были серьезными насчет нашей музыки и нашей сцены и нам очень нравилась мощная, быстрая музыка, так что мы, разумеется, видели себя супер хардкорными. Мы были хардкорными панками. Как раз примерно в то же время появились D.O.A. со своим альбомом Hardcore ’81 и по всей стране люди начали обозначать себя хардкор-панками. Таким образом, в какой-то момент слово „панк“ отвалилось и это стало просто хардкором.»